Кризисные тенденции в российском леспроме в 2023 году

Рослесинфорг (подведомственное Рослесхозу лесоучетное учреждение, “главное по лесной фантастике”) сообщает, что по его оценкам в 2022 году “экспорт пиломатериалов из россии сократился на 20,8% до 23,328 млн кубометров”. Это означает, что примерно 1/4 от общего объема заготовленной в россии древесины была использована в прошлом году для производства экспортируемых пиломатериалов. Основным импортером российских пиломатериалов в прошлом году был Китай (13,1 млн кбм, или 56%), вторым – Узбекистан (1,9 млн кбм, или 8%), третьим- Казахстан (0,8 млн кбм, или 3%), четвертым – Азербайджан (0,6 млн кбм, или 3%).

Падение экспорта пиломатериалов (одной из двух главных статей российского лесного экспорта, наряду с целлюлозой) на 21 процент по сравнению с предыдущим годом выглядит, казалось бы, не очень серьезно. Однако, причины сокращения экспорта нарастали постепенно – от ограничения количества пропускных пунктов и повышенной пошлины на пиломатериалы естественной влажности с самого начала года, до постепенного разрыва торговых и логистических связей с большинством традиционных стран-партнеров в течение года и сокращения спроса на лесную продукцию в Китае в его конце. В результате в течение года ситуация становилась все более и более тяжелой для российского леспрома, и если среднее падение экспорта пиломатериалов за год составило около 21%, то текущее должно было составить к концу года, оценочно, не менее 35-40%. К сожалению, оперативная статистика таможни по основным видам продукции с февраля прошлого года не публикуется.

Очевидно, что кризисные тенденции в российском леспроме в 2023 году, а скорее всего – и в следующие несколько лет, продолжатся. Кроме внешних по отношению к отрасли причин, ведущих к утрате большинства наиболее выгодных традиционных рынков, поставщиков оборудования, технологий и т.д., есть еще и собственные причины – прогрессирующее исчерпание наиболее ценных лесных ресурсов (в первую очередь продуктивных хвойных лесов), усиление запретительно-репрессивных тенденций в лесном и смежном законодательстве, катастрофическая ситуация с профессиональными кадрами и системой их подготовки, и т.д. В дополнение к этому, просто ради амбиций узкого круга чиновников-динозавров правительство в прошлом году полностью закрыло возможности для развития перспективного направления развития лесного комплекса – лесоводства на выбывших из использования сельхозземлях (при том, что и в Китае, и в Евросоюзе, и в большинстве других развитых странах мира это направление развивается очень интенсивно).

Катастрофический рост социально-экономических проблем в российском леспроме и в целом в лесном комплексе пока умело маскируется бодрыми выступлениями отраслевых руководителей и закрытием большинства видов отраслевой статистики, но это не может продолжаться вечно. Качественная статистика, аналитика и возможность широкого профессионального обсуждения просто позволили бы выявлять проблемы на более ранних стадиях, когда с ними еще можно что-либо сделать. Закрытие же статистики и аналитики, и фактический запрет на профессиональное обсуждение серьезных лесных проблем приведут лишь к тому, что реальные попытки что-то исправить (выходящие за рамки чиновничьих междусобойчиков и адресной поддержки приближенного к ним крупного бизнеса) начнутся лишь тогда, когда исправлять будет уже поздно. Из-за закрытости информации и невозможности честных публичных дискуссий обвал в лесном комплексе будет просто более сильным, долгим и болезненным.

Впрочем, вполне очевидно, что время, когда все это можно было предотвратить или хотя бы существенно смягчить, уже безвозвратно прошло. Теперь остается просто фиксировать происходящее, чтобы потом, когда вновь появятся возможности для развития, понимать, что и почему произошло, и что можно сделать, чтобы впредь такого не повторялось.

https://t.me/forestforum/3492

Loading